Впечатление

Который год его уж нет…
Я это знаю, каждый знает.
Но, вот включился синий свет —
Смотрю, а он стихи читает.

Телеэкран. Стоит поэт —
Совсем седой. Неотразимый.
Вот только тяжесть прошлых лет
Сутулит стан невыносимо.

Как в сновиденьи, что порой
Приснится нам тревожной ночью,
Стоит поэт, совсем живой,
И вижу я его воочью.

Как будто и не умирал —
Пусть сновиденье не проходит…
И затаился полный зал —
Звучит поэзия в народе.

В ней и гражданственность, и боль,
И вера в жизнь — и всё на лицах.
И мы, поэт, живём с тобой,
Листаем времени страницы.

Проходят годы и дела,
Строфа строфу собой меняет —
Звучит поэзия сама
И никогда не умирает.

Гремит под сводами она,
Насквозь проникнута печалью.
Идет священная война,
Лютует враг за дальней далью.

Пред нами знойный Арагон,
Где небеса лазурью чисты.
Лютует враг, берёт разгон
И гордо гибнут коммунисты.

И вот уж наш пылает сад,
Огонь над Родиной бушует…
Стоит поэт, стоит солдат,
Его поэзия воюет.

Убей врага! — она зовет —
Убей проклятого фашиста!
Строка в строку набатом бьет:
Убей, чтоб небо было чисто.

Идут бои за валом вал
И где-то копятся резервы,
Ты был боец. Ты воевал
И чудом спасся в сорок первом.

Ты помнишь Ржев и Могилев,
Свои дороги под Смоленском?
Ты «Жди меня» сильнее слов
Вписал, как клятву, в сердце женском.

И в зале трепет милых лиц,
В глазах непрошенные слезы…
Любовь — святыней со страниц,
У ног поэта плачут розы.

Да, что там зал, когда эфир
Твоей поэзией наполнен —
Ты жив, поэт. Ты — целый мир.
Тебя мы вечно будем помнить.

Ты всю войну прошёл, поэт,
Лихая смерть тебя щадила.
Четвёртый год тебя уж нет,
Но есть магическая сила

Твоих стихов, что так звучат
Сегодня нам с телеэкрана.
Седые воины молчат.
Незаживающая рана…

март-апрель 1983 г.